маслянистое солнце втискивается в комнату, нежно проливается под веки, а рука после двух часов сна тянется к активированному углю...
порванный линолеум, застывший воск на полу и джинсах, развороченная кровать, пыль столбами, всюду пепел и маленькие засушенные травинки...
абсентовая эйфория сменяется тошнотой в метро; время уже не имеет значения, водка в 3 ночи, запиваемая пивом или огуречным рассолом, идёт уже плохо, страшно трещит голова...
вечно мятая розовая рубашка и english breakfast tea - с кружкой прямо на улицу.
голосовые связки напрягаются, выталкивая из горла крики, призванные разбудить спящих в моей комнате...
чуть позже кусочки голубого неба в окнах автобуса вместе со знакомыми строчками ["дорогою тех, кто хочет забыться..."] в плеере больно впиваются в кожу и ткани сердца, застилая глаза тонкой, никому не заметной пеленой слёз...
я могу притворяться, хотя не умею по-настоящему играть, могу молчать или делать вид, что всё под контролем, но глупо думать, что посторонние обязаны понимать, что на самом деле происходит, а признаться в собственных заёбах стыдно, потому что называть вещи своими именами неприятно в первую очередь мне самой...
кажется, что весь мир существует, чтобы указывать мне на мою неполноценность
с другой же стороны, все так мило и усердно пытаются мне помочь, что уже становится неприлично...
опять же, щёлк в голове - и мне начинает казаться, что это делается только затем, что люди уже устали наблюдать скучающую неудачницу меня...
лучше бы уж лежала в сиропном неадеквате, зачарованная погасшей две недели назад лампочкой, которая вдруг зажглась сама по себе...
сейчас пытаюсь в максимально сжатые сроки избавить квартиру от запаха табака, словно въевшегося в воздух, и жалею о неожиданно разбитых шалфейных планах...
в общем так. у меня дома. больше никогда. не будет. никаких вписок.
очевидно такая жизнь не для меня и мне нужно что-то другое.